— Том, это Джон. Мне срочно нужна информация все по тому же вопросу.

— В работе! — терпеливо ответили с той стороны. — Мой человек заверил, что скоро будет все, что нужно.

— А он не может собирать ее быстрее? — возмутился Вильямс. — Время не на нашей стороне!

— Джон, ты слишком торопишь события! — устало выдохнул в трубку Том Морган. — Я и так сильно рискую, есть высокая вероятность того, что завербованные моим помощником агенты могут сорваться с крючка. Заниматься их ликвидацией сейчас, мне неудобно, а уж набирать новых, тем более. Здесь нужно действовать аккуратно и неторопливо. Твоя цель не проста, это действующий сотрудник советской разведки. Его важность пока сложно определить. Я понимаю, что ты теперь военный советник, с чем тебя и поздравляю… Но, прошу, не мешай мне качественно делать мою работу, как это должно быть. Мы ведь работаем не первый год. Я дам тебе информацию, наберись терпения!

— Обстановка быстро меняется! — слегка надавил Джон. — Другие советники еще не поняли, к чему все идет. Ты помнишь, чему нас учили?

— Да, помню.

— Твой помощник точно справится?

— Да, я в нем уверен.

— Хорошо. Но поторопись! — Джон торопливо отключился. Он не боялся, что этот разговор кто-то услышит. Линия защищена, а в здании никого не было.

В глубокой задумчивости, он вновь вернулся к банке с Кока-колой. В три прихода опустошил ее, а пустую тару выбросил прямо в окно. Он всегда так делал.

Затем Джон вернулся к своему столу, кинул взгляд на стоящий в углу сейф. Достав ключ и открыв хранилище, он выудил из ячейки плотную папку с красной надписью «TOP SECRET». У него возникло смутное предчувствие, что задуманная на август 1986 года операция «S» будет сорвана. Нужно начинать ее раньше… Но таких полномочий у него не было! Пока, не было…

Я быстро шел на выздоровление.

Первое мая прошло незаметно. Это там, на большой земле, в Москве, Краснодаре, Воронеже и в большинстве других городов, первомай это один из главных праздников в году. А здесь, в далеком диком Афганистане идет война, некогда праздновать.

За прошедшие несколько дней не произошло ничего важного. Разве что после убытия полковника Черненко из Джелалабада, ко мне зашел майор Кикоть. У нас произошел короткий разговор, который слегка разрядил между нами обстановку. Но при этом он все равно дал понять, что вопрос еще не решен и он будет продолжать наблюдать за мной.

На том и разошлись. Я махнул рукой — Кикоть параноик. Либо, это все только ширма. Невольно складывалось ощущение, что майор играет в какую-то игру, понятную только ему одному. В любом случае, пока у него на меня ничего нет. Ну а вопрос с рапортом, в котором не было ни слова о том, что мы упустили агента ЦРУ, Игнатьев закрыл как-то иначе. Подробностей я не знал.

Помимо всего прочего, было ясно что из-за лихой самодеятельности, майору серьезно прилетело по шапке. Ну и за то, что вообще влез в дело, которое его никак не касалось. После таких дел, можно и с погонами попрощаться.

Я продолжал встречаться с Ниной у нее в модуле. Правда, больше там не ночевал.

Не хотелось мне создавать какие-то отношения. Не с такой работой. Ведь ясно же, что как только я «встану» на ноги и вернусь в учебный центр, нас могут отправить на другое задание, откуда я вполне могу не вернуться.

Но подобного я не боялся, словно бы заранее знал, что Афганистан мою жизнь не получит. Ни при каких обстоятельствах.

Пятого мая в госпиталь явилась моя группа, практически в полном составе. Не было только Дока — тот проходил лечение в Ташкенте. Кое-кто еще был в бинтах и повязках, но все ранения оказались легкими. Не считая Дока, я пострадал больше всех.

— Макс, ну хватит валяться! — веселился Шут. — Пока дела делать!

Мимо прошла Ниночка и Корнеев вместе с Урду посмотрели на нее такими глазами, будто дворняга увидела ветчину.

— Глянь, какие тут девушки обитают! — присвистнул Шут.

— Так, аппетиты сбавь! — усмехнулся я. — Даже не думай приставать к моей медсестре.

— А! — с досадой махнул рукой Паша.

Урду тоже демонстративно скис.

— Так, слушаем сюда! — слово взял Кэп. — По указанию начальника нашего учебного центра, итогового испытания у нас не будет. Операцию «Фарватер» нам засчитали как экзамен.

— Фига се, экзамен! — протянул Герц. — Чуть там все не остались!

— А что, так даже хорошо! — ответил Самарин. — Не придется скакать по горам у таджиков. А то после той мясорубки в Пакистане, бегать с учебными патронами, ну как-то несерьезно.

— Рано вы повзрослели! — хмыкнул Кэп. Но сделал это на позитивной ноте.

— Э-э… То есть получается, что мы теперь полноценная группа спецназа? — уточнил я у Игнатьева. — А название у нас будет?

Глава 3

Рутина

После неудачного инцидента с разоблачением Громова в госпитале Джелалабада, майор Кикоть вернулся обратно на авиабазу в Мазари-Шариф.

В горах на востоке было хорошо — пыли там не было от слова совсем, воздух был куда чище, зато с самих гор часто спускались ощутимые ветра. Впрочем, авиации это никак не мешало.

Здесь же, на севере Афганистана, из-за прошедшей недавно пылевой бури, все было покрыто рыжей пылью, а песок буквально хрустел на зубах. Из-за действующих вылетов авиации, на базе царил вечный гул, который был слышен и днем и ночью. В любое время суток. Вертолетный рокот затихал лишь изредка, а реактивные двигателя самолетов ревели практически постоянно. Подчиненного состава у Сухова не было, все приходилось делать самому. Для мелких работ он себе выбил из штаба младшего сержанта, который был в роли «подай-принеси». Но само собой, толку от него было немного. Не было никаких удобств, порой даже питьевая вода была не всегда. А вот кормили очень хорошо — с этим не поспоришь, главное успеть. Ввиду всего этого, перспектива поменять коллегу именно здесь в Мазари-Шариф уже не казалась ему такой уж удачной. Вот если бы куда-нибудь поближе на восток, либо на юг. В Кабул или Кандагар… Ну, до этого еще дожить надо!

Будучи в раздраженном состоянии, после неудачи с Громовым, вернувшийся Виктор Викторович хотел «надавить» на своего коллегу за то, что тот не в меру оперативно доложил самому высокому командованию, но быстро понял, что будь он на его месте, он сделал бы именно так, как требовалось.

Тот факт, что майор Сухов отправил подробный рапорт в Москву, относительно обнаруженного в Асадабаде бланка с телеграммой по планируемой диверсии на ЧАЭС, не дал чекисту довести дело до конца. Оттуда быстро прибыл кабинетный полковник, который… Впрочем, взять Громова не получилось. Твердый как скала сержант и сам все разрулил от начала и до конца, причем, весьма толково. Более того, он грамотно заткнул рот ему, целому майору КГБ. И как ни крути, а оснований для того, чтобы задерживать сержанта, у него не было совершенно. Сказанная в госпитале фраза о задержании по подозрению, была эффектной, но совершенно не эффективной. Попытка согнуть Максима Громова по «линии силы» ни к чему не привела. Майор внезапно понял для себя важную вещь, сержант Громов — крепкий орешек. Который расколоть если и можно, то не наскоком, а только в течении долгой проработки, когда подвернется действительный повод. Пока что, у него ничего существенного не было. Еще он понял и другую вещь — он сунул нос туда, куда не следовало. И Черненко ему об этом заявил прямо в лоб.

Короткий разговор с Игнатьевым, а затем и с самим Громовым накануне отлета однозначно изменил позицию Виктора Викторовича. Он сделал для себя простой вывод — может быть сержант и не враг своей страны, может, он вовсе и никакой не двойник. Может, он даже и не агент иностранной разведки. Но то, что парень подозрительный и для своего двадцатилетнего возраста обладает поистине уникальными навыками и выдержкой, само по себе странно. Кикоть благоразумно решил, что пока отойдет в сторону и будет присматривать за ним на расстоянии. Авось удастся что-то вытянуть через Алекса, который почему-то тоже интересуется Громовым… Ну, в самом деле, это не просто так, зачем он им сдался? К тому же, надо было и другие дела разгребать.